Фандом: Gundam 00
Название: No salvation
Пейринг: Халлелуйя/Аллелуйя
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst
Дисклеймер: Никаких прав не имею, герои не мои, пусть и хочется.
Саммари: Время действия - между первым и вторым сезоном, Аллелуйя в тюрьме.
A/N: Спасибо Nadleeh за траву, она оказалась забористой. Еще спасибо группе Deluhi за прекрасное название прекрасной песни.
No salvation.
No salvation.
Аллелуйя давно потерял счет времени. Когда вы сидите в камере, в которой нет окон, более того, когда вы плотно пристегнуты к неудобному креслу, то такие вещи просто перестают вас волновать. Через пару месяцев. Или может лет?
В голове было пусто. Уже не звучали надрывные голоса, не было слышно криков, не оглушали взрывы. Это все закончилось вместе с допросами. Но это не было плохо, совсем нет. Плохо было то, что Аллелуйя не слышал самого себя. Он не слышал голоса Халлелуйи.
Аллелуйя помнил, вроде бы помнил, что сразу после того последнего боя он проклинал Халлелуйю, ненавидел его, мечтал, чтобы тот исчез из его головы. Мечты, как выяснилось, сбываются. Но только самые неудобоваримые.
Аллелуйя закрыл глаза. Разницы особой не было, полумрак камеры и стена напротив, на которой он знал уже каждую выщербину, все это не напрягало зрение. Но так оставалась хоть какая-то иллюзия выбора.
Ему часто снились кошмары. Или это были видения наяву? Он не знал, да и не видел хоть какой-то разницы. Потому, когда тишину нарушил гулкий звук шагов, Аллелуйя не вздрогнул. Шаги звучали внутри камеры. Но никто не отпирал дверь перед этим, не было движения затхлого воздуха. Ничего такого, только мерный, гулкий звук шагов, будто кто-то ходил от одной стены к другой.
Но когда прохладные пальцы убрали с лица влажную челку, Аллелуйя вздернул голову, насколько ему позволила спинка кресла, широко распахивая глаза. Он не мог рассмотреть лица человека, свет от лампы бил в глаза и виден был лишь темный силуэт.
- Скучал по мне?
Аллелуйя вздрогнул. Он знал этот голос. Знал. Но сознание отказывалось верить, сопротивлялось. Он застонал, дернув головой в сторону, пытаясь уйти от прикосновения. Прикосновения настолько знакомого и привычного, не оставляющего никаких сомнений.
- Хей, что такое? Мне казалось, что ты ждешь меня? – Халлелуйя криво усмехнулся, сжимая в пальцах спутанные волосы парня, снова заставляя того смотреть на себя, - Разве не рад меня видеть?
Аллелуйя задрожал, дернулся в бесполезной попытке освободиться от держащих его ремней. И зажмурился, чувствуя, как собираются в уголках глаз слезы.
- Ай-яй-яй, ты прямо как девчонка, - поцокал языком Халлелуйя и тут же наклонился, почти нежно провел кончиком носа по тонкой коже закрытого века. Удовлетворенно улыбнулся, услышав тихий жалобный всхлип Аллелуйи, - Скучал… Я вижу.
Сильные пальцы пробежались по лбу Аллелуйи, очертили контур бровей, дыхание коснулось подрагивающих ресниц. Аллелуйя не выдержал, снова дернулся, задыхаясь от того, с какой силой ремни сдавили грудную клетку. Не удержал слез и сжался на кресле, чувствуя, как соленые ручейки просачиваются под ненавистную маску, как она намокает и прилипает к коже.
- Тссс… тихо-тихо, - Халлелуйя понизил голос настолько, что его почти не было слышно, - Не торопись, сейчас….
Щелкнули крепления, зашуршали ремешки, и Аллелуйя почти застонал от восторга, хватая ртом спертый воздух камеры. Но тут же протестующе всхлипнул, когда жесткие, искусанные губы Халлелуйи впились в его точно такие же. Он хотел отстраниться, но было некуда, он хотел укусить Халлелуйю, но тот его опередил, целуя все настойчивей, все жестче.
- Прек… рати… - Аллелуйя задыхался, терялся в этом терпком поцелуе.
- Не ври, тебе нравится. Я же знаю, - Халлелуйя засмеялся, снова болезненно укусил за губу, тут же отпустив, потянулся к уху парня, - Ты не можешь меня обмануть, не забывай этого.
Аллелуйя подавился словами, ощутив, как жесткая ладонь скользнула по промежности, сжала через штаны пока еще вялый член. Халлелуйя очерчивал языком ушную раковину, прикусывал, то сильно, почти до крови, то почти неощутимо нежно. Он знал, абсолютно точно знал, как нужно касаться Аллелуйи. И когда тот неконтролируемо толкнулся бедрами навстречу его ладони, лишь довольно хмыкнул.
- Чего ты хочешь, Аллелуйя? Скажи мне, - желтые глаза смотрели насмешливо. И под этим взглядом хотелось провалиться, исчезнуть, хотелось раствориться в этих глазах.
- Ты… знаешь… - никогда раньше Аллелуйя не сдавался, не позволял себе даже такого ответа. Раньше. До этих лет тишины.
- О, конечно же, знаю, – Халлелуйя не улыбался, только взгляд, все такой же насмешливый, издевающийся.
Вжикнула расстегиваемая молния, и Аллелуйя напрягся, вжался в спинку кресла. Он ненавидел себя, ненавидел Халлелуйю, но разве не об этом он мечтал?
Ладонь обхватила напряженный член, совершила первое движение, вырывая из груди придушенный стон. Потом еще, и еще. С каждым разом все быстрее, все жестче, почти до боли, до звездочек перед глазами. Аллелуйя рвался в неподатливом захвате ремней, кусал губы, давя вскрики и стоны, но ни на секунду не отводил взгляда от желтых глаз Халлелуйи. Оргазм прокатился по его телу неожиданно мощной волной, заставил содрогаться и ловить ртом воздух, опустошил.
И когда Халлелуйя поднял руку и слизал с пальца белесые капли спермы, Аллелуйя лишь устало прикрыл глаза. Всего на мгновение. Но этого было достаточно, чтобы, открыв их, упереться взглядом в выщербленную стену камеры. Аллелуйе показалось, что что-то оборвалось внутри.
- Нет… Нет, не уходи, Халлелуйя… не бросай меня… Халлелуйя!..
Он кричал, кричал до хрипов, до сорванного голоса. Рвался в креплениях кресла, почти круша ребра, давился слезами. И снова и снова звал Халлелуйю.
Аллелуйя подавился на очередном вдохе. Маска неприятно, но привычно, давила на лицо.