[gundamlove]

Любителям лавлесной рисовки и никому больше.
Автор претендует на «Самый нелепый фанфик фандома». ^^

Автор: Iris Black
Бета: Диландау
Фандом: Gundam 00
Пейринг: Сецуна х Тьерия
Рейтинг: R. В кадре.
Жанр: бытоописание.
Предупреждение:

ООС.

Жестокий ООС. Может первый фанфик его немного объяснит, а может и нет. Тьерия-домохозяйка моя мечта, видимо. И даже почти АУ.
Размер: ~1500 слов.
Disclaimer: Облагодетельствовала только Юн Когу, никакого Санрайза, вы что! Ну разве что слово «гандам»…
Примечание: Время действия - после первого сезона.
Здесь принципиально нет слёз, потому что я залила ими весь предыдущий фанфик. Этого достаточно, я думаю.
Примечание беты:

Полная версия, оправдывающая рейтинг =)

Добавлен целый абзац! =))) Над ним мы стебались и смеялись больше всего.

Красивый юноша выходит из дома с подносом в руках и ставит его на столик в саду. На подносе маленький чайник, вазочка с печеньем и всегда одна чашка. Ничто не в силах нарушить этот утренний ритуал.
Однако сегодня перед калиткой тормозит такси. Из него выходит восточной внешности парень. Он сверяет адрес с написанным на бумажке. Кажется, вид маленького аккуратного домика с ухоженным садом приводит его в замешательство. Парень не замечает замершего в изумлении Тьерию за кустами сирени, решительно открывает калитку и направляется через садик к входной двери. Оставаться на месте бессмысленно, поэтому Тьерия тоже идёт к дому, заставляя Сецуну среагировать на движение, и, когда тот замирает в удивлении, быстро огибает его и проходит в дом, чтобы тут же вернуться с еще одной чашкой.
Невероятно просто сидеть и пить чай в гостях у Тьерии, впрочем, не менее невероятно, чем видеть того в приличной одежде или улыбающимся… Тем не менее, спустя три года после разгромного сражения, когда они даже не знали, кто выжил, а кто нет, Тьерия нашёлся на Земле, которую раньше терпеть не мог. И не где-то, а в Дублине, хотя как раз это было вполне объяснимо. У него даже была работа: что-то связанное с разработкой компьютерных игр - то ли аркад, то ли симуляторов, то ли помеси того и другого - Сецуне было, в общем-то, всё равно. С людьми Тьерия предпочитал не контактировать, поэтому купил в кредит маленький домик на одной из тихих улочек. Он мог бы быть счастлив. Все они могли бы жить счастливо, если бы…
- Я рад, что ты выжил, – произносит с едва заметной улыбкой Тьерия.
Ценить жизнь – единственное, чему его успел научить Локон. Это был его лучший урок.
- Пока что у нас нет права на смерть. Мы должны убедиться, что изменили мир к лучшему, - серьезно отвечает Сецуна.
- Пожалуй…
Вот только в доме у Тьерии нет телевизора, и ему не приносят почту. В городе невозможно сбежать от информации, но он очень старается не замечать и не слушать. У него своя жизнь – дом, работа и фотография Локона в чёрной рамке. Он отпустил волосы и носит цветные линзы – всё, чтобы выглядеть обычным человеком. Мобильные доспехи, сражения – остались в прошлом, которому нет места в нынешней жизни Тьерии.
Сецуна отпивает глоток чая и начинает рассказывать. Эксия еще функционирует, он надёжно спрятал ее. Три года он провёл на востоке: вернулся на родину и помогал людям своими руками. Это оказалось гораздо тяжелее сражений и приносило мало пользы. Но миру нужно было дать время? Три года более чем достаточно. Сецуна решил посмотреть, к чему же привели действия «Селестиал Бин», своими глазами. И почти случайно узнав, что Тьерия жив, разыскал его.
От его сурового товарища по команде осталась лишь оболочка, наполненная воспоминаниями и лишённая как воли к жизни, так и стремления с ней покончить.
- Что дальше? – Спрашивает Сецуна. Он имеет в виду не ленч, или то, что будет после завтрака, или как они проведут вечер, - ему интересно знать, как Тьерия планирует провести остаток своей жизни, которая обещает быть очень долгой и очень одинокой.
Тьерия неопределенно качает головой и составляет посуду на поднос. Жестом велит Сецуне следовать за ним в дом. Пока он моет посуду, Сецуна рассматривает обстановку: всё просто и скромно, ничего лишнего. Некоторое оживление лишь на комоде: статуэтки, фотография в рамке и букетик свежих фиалок перед ней. Стекло бликует и совершенно невозможно разглядеть, кто запечатлён на фото. Сецуна подходит к комоду: разумеется, с карточки ему улыбается Локон Стратос.
Тьерия оборачивается, когда Сецуна неловко задевает рукой одну из статуэток, а та падает на пол и разбивается.
- Ты не достоин быть гандам-майстером, – судя по интонациям, Тьерия улыбается. Небольшой привет из прошлого. Видимо, всё и в самом деле осталось только в памяти. - Мне подарили ее на работе. Ничего важного, не беспокойся. Метла там, у двери.
«Ничего важного». В жизни Тьерии действительно не осталось ничего важного. Дом? Работа? Все это имеет значение, только тогда, когда есть, с кем разделить это или кому передать. У Тьерии нет ни друзей, ни мало-мальски близких знакомых, что уж говорить о родственников, а на всё остальное человечество ему плевать с тех пор, как умер один единственный человек.
Сецуна сметает осколки в совок, выпрямляется и строго глядит в глаза Локону с фотографии: если бы не ирландец со своими идеями о человечности, возможно, Тьерия не дал бы команде Птоломео распасться. С другой стороны, все сложилось не так уж и плохо: они оба живы, а значит, есть шанс, что живы и остальные.
Потом Тьерия уходит на работу, предложив Сецуне делать, что захочется, только захлопнуть дверь, если соберется уйти. В душе он надеется, что тот останется хотя бы до вечера. Конечно, сложно назвать их отношения дружбой, но…
Сецуну будят открывшаяся дверь и свет в маленькой прихожей, он начинает ворочаться в неудобном кресле.
- А я подумал, что ты ушёл, - в голосе Тьерии слышатся истерические нотки. Надежда на общество успела не только пустить корни, вырасти, и расцвести буйным цветом, но также и увянуть, оставив после себя горькое разочарование.
- Уставал в последние дни, присел на минуту и заснул, - невнятно произносит Сецуна, потягиваясь со сна.
- Ты вырос, - замечает вскользь Тьерия, проходя с покупками в маленькую кухоньку.
- А ты похудел и прекратил прятаться от мира за очками и безразмерной кофтой.
- Теперь я прячусь от него за линзами и водолазкой. Это гораздо удобнее и привлекает меньше внимания. Ужин? – Оболочка Тьерии снова улыбается.
Сецуна согласно кивает.
- Вино должно поспособствовать разговору, ты не думаешь? – В руках у Тьерии бутылка вина и два бокала.
- А у меня есть выбор?
- А тебе есть двадцать?
- Девятнадцать.
- Будем считать, что ты рано повзрослел.
Разговор течёт медленно. Они рассказывают друг другу о том, как провели последние годы. Говорит, в основном, Сецуна – Тьерии особо нечего рассказывать. Им не хочется возвращаться к тому, что случилось три года назад, но оно притягивает к себе их мысли помимо воли. В конце концов, они все-таки заговаривают о Локоне.
- Он не должен был позволить себе погибнуть. Это было нечестно по отношению к тебе.
Тьерия встает и отходит к комоду, как если бы фотография Локона могла придать ему сил.
- Но он защитил всех нас! – Слишком много эмоций было для одного дня, слишком болезненные воспоминания, провоцирующие у Тьерии нервный срыв.
- Кроме тебя. Он разрушил барьер, отделяющий тебя от реальности, и ушёл. А она сломала тебя. Ты не можешь жить или умереть, и сражаться ты уже не можешь! Ты просто существуешь без цели, без смысла, и все еще ищешь поддержки у мёртвого человека, сделавшего тебя таким!
Сецуна хватает рамку и с силой кидает ее об пол. Стекло разбивается и частично выпадает из рамки, один из неотлетевших осколков превращает улыбку Локона в жестокую усмешку.
Тьерия тут же, не раздумывая, даёт Сецуне пощёчину, а тот едва успевает
перехватить занесенную для следующего удара руку.
- А вот это больше на тебя похоже.
Пока Тьерия пытается осознать, что только что произошло, Сецуна делает шаг к нему, слегка задев рамку, и целует. Осколки на фотографии сдвигаются, и Локон снова начинает лучезарно улыбаться.
Тьерия пытается отстраниться, но юноша проявляет настойчивость, а потом просто сгребает его в охапку и тащит к кровати, где отпускает и толкает на нее. Приземление выходит не очень мягким, тем более, что Сецуна тут же присаживается на край кровати и склоняется над Тьерией, прижав его руки к покрывалу, и продолжает целовать, теперь уже более жёстко и требовательно, надеясь вызвать сопротивление. Тьерия ожидаемой реакции не выказывает, поэтому Сецуна отпускает его и отстраняется. Тьерия приподнимается на локтях и смеривает внезапно смутившегося Сецуну ехидным взглядом. С растрепавшимися волосами, тяжело дышащий, он выглядит очень соблазнительно и, пожалуй, несколько опасно. Сецуна думает, что не против умереть прямо сейчас, поэтому рискует и наклоняется к губам Тьерии. Впрочем, плохо долго думать в подобной ситуации: Тьерия успевает ухватиться одной рукой за ворот его рубашки и притянуть к себе. Кажется, удобнее быть полностью на кровати. И примостить одно колено между ног Тьерии… А потом им начинает не хватать воздуха и пространства брюк.
Когда всё заканчивается, Тьерия выгоняет Сецуну в ванную и убирает испачканное покрывало. А также поднимает с пола остатки рамки с фото и ставит на прежнее место. Когда он выходит из ванной, Сецуна притворяется, что спит, отвернувшись лицом к стене. Неровное дыхание выдает его с головой. Это так по-ребячески. Тьерия не сдерживает улыбку и ложится, прижимается спиной к спине Сецуны, и засыпает.
На следующий день Сецуна дожидается Тьерию у калитки со свёртком в руках.
- Это новая рамка для фотографии, - отвечает он на вопросительный взгляд Тьерии.
Воскресным утром Тьерия берёт Сецуну с собой на кладбище. Тьерия отстранён и задумчив, видимо, у него выработана особая манера поведения для такого случая. Сецуна в этот момент гадает, есть ли под могильной плитой тело товарища.
Дни медленно складываются в неделю, а затем Сецуна приносит домой к Тьерии телевизор.
- Ты должен узнать, что происходит в мире. Мы должны понять, за этот ли мир мы боролись. Не погибали ли мы напрасно? – Говорит он.
В новостях - аресты подозреваемых в пособничестве Катарону и бесконечные суды над неугодными Федерации.
- Знаешь, нельзя жить одними воспоминаниями. Даже будучи обычными людьми, мы еще можем что-нибудь сделать, – несколько дней спустя говорит Сецуна и исчезает.
Первое время Тьерия остро чувствует одиночество, от которого уже успел отвыкнуть, а потом жизнь возвращается на круги своя.
Новости рассказывают о процветании Федерации, плане реорганизации Ближнего Востока, бравых солдатах Эрроус, которые не жалеют жизни во имя этой благородной цели, и терактах, совершаемых Катароном. Мир не сильно изменился. Спустя несколько месяцев по всем каналам сообщают, что из самолёта, совершавшего трансатлантический перелёт, был замечен Гандам.
Тьерия тут же идет в парикмахерскую и подстригается до привычного каре, а потом увольняется с работы. Звонок в дверь по прошествии нескольких недель нимало его не удивляет. Он выкидывает линзы, извлекает из ящика комода футляр, а из него – точно такие очки, как раньше, на мгновение замирает перед фотографией Локона.
- Я обещаю вернуться, но только тогда, когда мир будет соответствовать идеалам, за которые мы сражались.
Тьерия кладет фотографию лицом Локона вниз. Выходит, кивает ожидающему Сецуне. И запирает дверь. Ему есть, куда возвращаться.